Вопрос по поводу проверки пакетов с бельём я всё-таки задал. Чжи сначала возмутилась — мол, там и аппаратуру то прятать негде. Но почти сразу заявила, что Хён Ву всё просветил и подтвердил полную безопасность покупок — профильное оборудование ему доставили этим утром, сразу после того, как мы с Бэк Хёном отправились на переговоры.

Как выяснилось, бывший полицейский успел перекусить тем, что осталось от вчерашнего ужина, а мой временный помощник вовсе назвался не голодным. То ли на самом деле не хотел есть, то ли не желал показывать слабину перед старшим коллегой, который как раз искал подходящее охранное агентство в Корее, поручив «напарнику» следить за камерами.

Как бы там ни было, в просторной столовой мы с Чжи оказались одни. Девушка переоделась в домашний костюм, отдалённо напоминающий пижаму. А когда мы выставили всё на стол, ещё раз повторила свой вопрос.

— Так что там с переговорами? Чем всё закончилось и почему мы можем решить вопрос быстрее, чем ты думал?

Я кратко изложил ей суть прошедшей встречи и девушка прищурилась, взмахнув в воздухе палочками для еды.

— Знаешь чему с детства учат корейских детей, Мин Джин Хо?

Я пожал плечами.

— Истории конфликта с Японией? Планировке Пхеньяна?

Глаза собеседницы удивлённо расширились и я с усмешкой добавил.

— Чтобы было проще его штурмовать, когда армия ворвётся в город.

Чжи раздражённо фыркнула.

— Ты сам знаешь, что там с населением делают — если придём, то в бой бросят всех, для кого найдётся оружие. Девяносто процентов уверены, что их цари всё ещё ведут где-то там вдали войну, на которой гибнут солдаты, мир вокруг сгнил в пороках, а люди варят суп из травы и обогреваются, убегая от диких зверей. Только у них благодать, пайка риса по расписанию и даже можно торговать, если дать на лапу кому надо по фиксированной ставке. Не зря там за наши сериалы в тюрьму отправляют. Посмотрел комедию про Сеул — получи двадцать лет.

Шумно выдохнув, негодующе посмотрела на меня.

— Вот умеешь ты с толку сбить! Корейских детей учат не доверять китайцам! И немного ненавидеть японцев. Не так, чтобы прям Токио в руины, но достаточно, чтобы презрительно коситься на их туристов.

Я издал короткий смешок и в глазах девушки мелькнула искра возмущения.

— Пусть радуются, что на них только косятся. У меня прадеда едва не убили, когда в дом вломились и ценности искали. Повезло, что ранением в ногу отделался. Хромал правда потом всю жизнь.

Отметив, как слегка поднялись мои брови, спокойно добавила.

— Эту историю я ещё своим детям расскажу. А те своим. Чтобы помнили про островных соседей с их императорами. Это сейчас они мирные такие и радушные. Если мир изменится, снова начнут смотреть по сторонам.

Дожевав ломтик мяса, который в процессе её речи удалось отправить в рот, я пожал плечами.

— А смысл? Сейчас борьба идёт за человеческий капитал. Людей с образованием, перспективами и новыми идеями. Один человек, который придумает идею нового технологического стартапа, может принести стране налогов на миллиарды долларов. А в случае серьёзного успеха, создаст массу рабочих мест и сформирует крупную компанию. Став одним из двигателей экономики.

На момент сделав паузу, продолжил.

— Стоит японцам захватить те же Филиппины, как оттуда разбегутся все, у кого есть потенциал. Там и так несладко, но их правительство всё-таки как-то пытаются ситуацию наладить, чтобы к стартаперам и начинающим бизнесменам не заявлялись чиновники с «предложениями, от которых нельзя отказаться». А если зайдут японские войска, все у кого будут мозги и возможность, убегут.

Чжи замолчала, крутя в руках палочки и внимательно на меня смотря. Потом вкрадчиво поинтересовалась.

— Ты уверен, что всё в порядке? Я пошутила же про Японию. Как минимум, наполовину. А ты помчался озвучивать прогнозы и выкладки. Да ещё такие, как будто с рыбацкой дочерью разговариваешь, которая в своей жизни научилась только рыбу чистить.

Какое-то время я помолчал, прокручивая в голове свои собственные мысли во время разговора и анализируя. Вывод был прост — мозг банально хотел загрузить себя процессом общения, чтобы отвлечься от размышлений по поводу нейро-модулей. Отлично осознавая, что они пока бесполезны — основные версии происходящего я уже набросал, а для их детализации требовалось куда больше данных, чем у меня имелось.

— На самом деле всё в порядке. Просто раздумываю, куда вложить свои девять миллионов долларов.

Чен приподняла брови и я напомнил.

— Два процента акций были обещаны Тэ Юну. Получить их, он по понятным причинам не сможет. Поэтому каждому из нас достанется по одному проценту. С текущей рыночной стоимостью в девять миллионов штатовских долларов.

Девушка чуть подалась вперёд, изогнув брови и смотря на меня с некоторым удивлением. Я же спокойно улыбнулся.

— Если ты против, я могу забрать себе оба процента. Никаких проблем.

Та ещё больше выгнула брови.

— Ты никак слишком глубоко нырнул? Ещё и осьминога там ядовитого сожрал? Даже не думай — один процент мой!

Чуть помолчав, добавила.

— А один — твой. Но по-хорошему, об этом стоило договариваться раньше.

Собственно, именно так я и собирался поступить. Но хроническая усталость мозга сделала своё дело — беседы на тему разделения добычи так и не состоялось. Зато увидев заметку о новой нейро-разработке, разум сразу вспомнил об этих деньгах. Более того — на самом деле начал прикидывать, каким образом их можно использовать.

Чжи прожевала ещё одну порцию лапши и глянув на меня, заговорила вновь.

— Кстати… Джи Хё прислала письмо через своего адвоката.

На мгновение замерев, я уточнил.

— Чего она хочет?

Собеседница вздохнула.

— Извиняется, раскаивается и молит о прощении. Говорит, они с Дак Хо готовы передать мне всё, что осталось от их акций, если поможем выбраться. А потом с босыми ногами уйдут в горы, жить отшельниками и радоваться свободе.

Скептически цокнув языком, добавила.

— Врёт, конечно. Наверняка где-то прилично денег припрятано. Как только окажется на воле — сразу улетит отсюда подальше и поселится в домике у моря. И сыночка своего туда же уволочёт.

Возможности повлиять на исход дела у нас всё равно не было. Не запускать же медиа-кампанию в обратном направлении, чтобы обелить недавних противников. Это будет откровенной глупостью. К тому же, уверен, они оба с радостью вцепятся нам обоим в глотки, как только представится такая возможность.

Я собирался всё это озвучить, но не успел — телефон завибрировал входящим сообщением от Геон Шина.

«Мин Со обнаружила подозрительных людей. Все данные уже у нас, вирус запущен.»

Подняв руку, я остановил Чжи, которая снова начала что-то говорить и переключившись на профиль креативщицы, позвонил ей в мессенджере. Девушка приняла вызов буквально через секунду, сразу же принявшись излагать.

— Заявилась пара странных типов. Охрана с ними сначала даже говорить не хотела, но те как-то надавили и заставили их связаться с руководством. Звук камеры не пишут, так что деталей я не знаю. Потом эти двое двинули в прямо в офис главного врача. А я дала Геон Шину отмашку — он говорит, шансов извлечь данные, у них практически нет.

На мгновение замолчав, продолжила.

— Заражёнными окажутся все устройства, которые находятся в контакте с вай-фаем клиники. Геон Шин решил подстраховаться на случай, если у кого-то вдруг есть копии.

Отчасти верное решение. Правда, существование полноценного дубликата данных было почти нереалистичным. Ради чего руководству клиники собирать и хранить компромат на самих себя? Думаю, они бы с радостью вовсе ничего не регистрировали или внаглую подделывали отчётность. Но в таком случае, шанс привлечь внимание из-за элементарного процедурного нарушения, был куда выше. К тому же, если ими заинтересовался бы кто-то из медицинских бюрократов, контакт в министерстве всегда мог выйти на связь и предупредить. После чего было достаточно организовать «сбой» и ликвидацию всего массива данных. В конце концов лучше быть обвинённым в служебной халатности, чем в мошенничестве. К тому же потерю информации всегда можно списать на кого-то ещё. Спев опекунам пациентов песню о происках конкурентов и атаке на клинику, которая так тщательно печётся об их родственниках.